Он прожил почти век, а на сцене и в кадре умел быть молодым столько, сколько требовала роль. Альберт Коэн ушёл 11 октября, не оставив после себя громких загадок — причины не уточняются, да в этом и нет необходимости: о человеке говорит его дело. Болгарский еврей по происхождению и израильский артист по призванию, он прошёл путь, в котором вся история страны — от репатриации до зрелого культурного языка, понятного и театральным залам, и домашним гостиным.
От Софии к «Камери»: как складывался мастер
Родившийся в 1932 году в Болгарии, Коэн с юности впитал сцену — музыкальная академия, первые роли, дисциплина ансамбля. В 19 лет он репатриировался в Израиль вместе с семьёй, и почти сразу оказался там, где его голос и пластика были особенно нужны: на сценах «Камери», «Габимы», в независимых труппах. Он умел быть и тонким комиком, и серьёзным драматическим актёром; снимался у классиков израильского кино и приносил в кадр узнаваемое человеческое тепло. Для широкой публики рубежом стали картины «Канал Блаумильха» — едкая притча Эфраима Кишона — и «Взять жену» Ронит и Шломи Элькабец, где его присутствие работает как тихая опора истории.
Но, пожалуй, сильнее всего его знали по голосу. Поколения зрителей выросли на Rechov Sumsum — израильской версии «Улицы Сезам», — и именно Коэн озвучивал целую плеяду героев: от учтивых ведущих до эксцентричных персонажей; позже он дарил голос любимым героям дубляжа полнометражного кино. Его тембр — тёплый, улыбчивый — был тем самым «мостиком», который делает сложные сюжеты ближе ребёнку и не обедняет их для взрослого.
Роли и проекты, с которых стоит начать
- кино: «Канал Блаумильха» (сатирическая классика), «Взять жену» (семейная драма, где важна честность паузы);
- телевидение: «Парпар нехмад» и другие детские форматы, где Коэн создавал атмосферу доброжелательности;
- озвучивание: герои Rechov Sumsum и дубляжи мировых франшиз — чтобы услышать диапазон его голоса.
«Голос, который собирает комнату»: почему его помнят
Есть актёры, чья сила — в крупном плане; у Коэна была другая добродетель: он умел «собирать» сцену вокруг себя, не повышая голос. В театре это ценят особенно: партнёр чувствует опору, зритель — доверяет. Ещё одна грань — гражданская: артисты его поколения были свидетелями становления израильской культуры и бережно передавали её интонацию дальше — от репертуара «Габимы» и «Камери» до камерных постановок и телепроектов, понятных семье. Именно поэтому новости о его уходе многие восприняли как личную потерю: исчез не только артист, но и голос, с которым связаны общие воспоминания.
Альберт Коэн прожил жизнь, в которой профессия и служение были синонимами. Он оставил нам реплики, в которых слышна доброта, и паузы, в которых живёт мудрость. И потому его уход — не точка, а запятая: фильмы и спектакли будут возвращать его к нам вновь — ровно тогда, когда нам снова понадобится чьё-то спокойное, человеческое слово. Светлая память.
Ритуальные услуги в Москве и Московской области